Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Де - Страница 54

Космолетчик расслабился и, вытянув ноги, откинулся на мягкую спинку сиденья, потом полез за пазуху и вытащил видавшую виды коробочку, откуда извлек длинную и толстую сигару. Это только усилило производимое им впечатление совершенно антиобщественного типа — здесь не курил почти никто, как из-за вреда здоровью, так и потому, что достать табак было не так-то легко даже в тех немногих местах, где курение не было запрещено. Но космолетчики зачастую отличались кое-какими эксцентричными и даже отталкивающими привычками, пользуясь послаблениями, позволенными им в награду за жизнь, которую они вели.

Примерно через полчаса езды все современное осталось позади. Дорога была наезженной и поддерживалась в хорошем состоянии, но это была всего лишь утрамбованная земля, а через реки и ручьи были переброшены крытые мостики. По обеим сторонам дорогу окаймлял буйный зеленый лес, но там и сям он расступался, открывая уходящие вдаль холмы и ухоженные фермы, у которых паслись стада. Здесь не было ничего моторизованного, все приводилось в действие лишь ветром, водой или мускульной силой; и не было ничего стандартного, за исключением самого общества.

Этот мир не походил на другие миры, у него были свои земля и климат, растительность и животный мир, но было также и нечто, что объединяло его со всеми остальными мирами Мицлаплана.

Единый Народ, Единая Вера, Единый Путь. Это было легче сказать, чем сделать — особенно это касалось последнего, — если учесть, какие расстояния и различия разделяют людей Святой Империи и их миры, но все же это было действительно так. Нужно было только делать поправку на местные особенности.

Это и в самом деле было очень удобно для тех, кто разделял это кредо: единство культуры, включавшее один и тот же набор убеждений и верований, и один язык повсюду, вне зависимости от того, насколько далеко от дома тебя заносило.

Этот мир назывался Террой, как и родной мир космолетчика; все остальные миры Империи, в которых он побывал, населяли люди, покрытые чешуей, люди со щупальцами, люди, похожие на ящериц, люди, похожие на камни, и люди, вообще ни на что не похожие. В Мицлаплане эволюционное происхождение вида и его биология не имели значения. Рас было множество, но Народ был Единым. Это очень впечатляло.

— Далеко еще до Прибежища? — через некоторое время спросил он возницу.

— Порядочно, господин. Еще самое меньшее минут тридцать-сорок.

Он не чувствовал за собой вины, погнав извозчика так далеко за город. Это было его извозчичьей работой, точно так же, как его собственной работой было быть капитаном «Клятвы Гурусу». Этой должности он был удостоен за заслуги и многолетнюю упорную работу и службу. Его выбрали для этой карьеры после Экзамена в возрасте двенадцати лет и, едва только ему исполнилось тринадцать, отправили в Космическую Академию. Через десять лет напряженной учебы и воспитания в строгом монастырском духе без каких-либо перерывов, не считая нескольких поездок домой, навестить родственников, ему присвоили офицерский чин и назначили на низшую должность на грузовой корабль, курсировавший из одного ничем не примечательного места в другое точно такое же. После этого он больше не бывал дома; его поездки туда и без того с каждым годом становились все реже и реже. Тот мир был примитивным миром кочевников-пастухов с суровым холодным климатом; его же миром теперь стали компьютеры и высокие технологии, а с сородичами его больше не объединяло ничего, кроме генов.

С годами, благодаря своим знаниям и способностям, он начал приобретать слишком много свободы. Таких, как он, называли большими крысами, по названию древнего бедствия, которое настолько давно утратило исторический смысл, что теперь уже вряд ли кто-то вообще помнил, что это такое. Он стал пресыщенным, небрежным по отношению к своей внешности и привычкам, настоящим неряхой. Он понимал, что по большей части это был просто бунт против долгих лет, когда он был таким, как все, но ему было все равно. Он побывал в тысяче миров и видел в них почти все, что можно было увидеть. Он бывал даже у язычников — в империях Миколя и Биржи. Первая всегда пугала его, вторая же совершенно выводила из себя своим акцентом на накопление богатств, своим обществом, плывущим без руля и ветрил морали, и абсолютно материалистическим и беспорядочным мировоззрением. Практически единственным, что объединяло миколианцев и мицлапланцев, была их неспособность представить себе, что кто-то действительно может жить на территории Биржи — без корней, без устоев, даже посреди огромного города не имеющий возможности рассчитывать ни на кого, кроме самого себя.

Конечно же, у всех трех империй было и еще кое-что общее. Он хорошо помнил, как впервые увидел ничем не отличающихся от него терран, которые были не из Мицлаплана. Именно тогда он понял, что люди из одной генетической семьи могут быть более чуждыми друг другу, чем представители разных рас и разных миров.

Разумеется, терране были не единственной расой, обитающей в Трех Империях, но они, похоже, были самой крупной из подобных им рас — путешествующих в космосе, вырвавшихся из собственных миров и расселившихся за их пределами, основавших относительно большие государства и считавших себя повелителями мироздания — до тех пор, пока не наткнулись на мицлапланцев, миколианцев или биржанцев. Космическая география и неудачное стечение обстоятельств разбросала и его собственных предков по всем трем империям, в результате чего на расу и облик внимание обращали лишь в самую последнюю очередь.