Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Де - Страница 37

И именно поэтому, когда Дарквист позвонил и назначил ему встречу — а Джимми знал, что Молли не интересовала дарквистов, — сердце замерло у него в груди, и он с нетерпением начал ждать этой встречи, хотя и знал, что любой заинтересовавшийся им тут же отвергнет его, узнав о его дополнительном багаже.

Мы знаем о морфе и вашем прошлом. Это само по себе должно вам кое-что сказать.

Джимми кивнул:

— Вам отчаянно нужен телепат, но вы не можете его найти. Почему? Здесь должна быть добрая сотня опытных телепатов, просиживающих без дела.

— Скорее три сотни, — подтвердил Дарквист. — Некоторых мы не принимаем во внимание по той причине, что в силу их природы нам пришлось бы произвести слишком серьезное и дорогостоящее переоборудование нашего корабля. У других есть свои проблемы. Третьи уже давно не первой молодости, но не хотят признавать этого, а четвертые, честно говоря, не из тех, кому я доверил бы в драке прикрывать спину. Большинство остальных отказали нам по причинам, о которых я расскажу чуть позже. Нам осталась лишь сравнительно небольшая кучка людей вроде вас.

Маккрей нахмурился:

— Они отказали вам?! На этом рынке рабочих мест?

— Минуточку. Сначала я хотел бы узнать, что произошло во время вашей последней экспедиции с зумаквалашем. Мы читали официальные отчеты и слышали об этом от разных космолетчиков, но хотели бы слышать из ваших уст, почему вы написали заявление об увольнении.

Он пожал плечами.

— Да тут нечего особенно рассказывать. Мы с Первой Командой производили оценку на одной планетенке в Кью-Веранцас, неподалеку от границ Миколя, но в свободной зоне; это была обычная работа.

Планета выглядела как море бело-голубого песка, из которого повсюду торчали камни. Они были ужасно искривленные, обточенные песчаными бурями и постоянными ветрами валуны всевозможных форм и размеров, — почти не требовалось особого напряжения воображения, чтобы увидеть в них зловещие силуэты и фигуры. И все же, сколь бы искривленными и причудливыми они ни казались, в них была некая… систематичность, — как будто они были задуманы, вытесаны и отшлифованы разумом, слишком чуждым для нас, чтобы мы могли его себе представить.

Повсюду, насколько хватало таз, виднелись смерчи — сотни и тысячи смерчей, кружащихся, качающихся и взметающих вверх пыль и песок. И все же аппаратура и пробы показывали, что эти смерчи были всего лишь смерчами, потенциально опасными, но не стоящими специального внимания, и все вещества, из которых состояли камни и песок, были нам известны. Если там и было что-либо 94 неизмеренное и незамеченное, оно так и осталось таковым для автоматических пробов и аппаратов, и если оно и оставляло какие-то следы, их замели буйные пляски этих странных смерчей.

— На этой планете не было ничего сверхъестественного, — вспоминал Джимми Маккрей. — Там определенно не было форм жизни, соответствующих известным углеродным или кремниевым формулам, которыми мы руководствовались для определения. Разумеется, мне не нужно вам рассказывать, что наше определение жизни нуждается в серьезной доработке.

— Разумеется, — согласился Дарквист.

Маккрей кивнул:

— Это было забавно. Все наши приборы, автоматические пробы, вся аппаратура не зарегистрировали ничего подозрительного. Атмосфера была довольно поганой, поэтому мы не могли сбросить живых животных, чтобы провести испытания, и сбросили несколько мертвых. Единственное, что произошло — несколько смерчей собрались вокруг них и засыпали их песком. Ничего особенного. Никаких подозрений у нас это не вызвало.

— Вы не обратили внимания на факт, что смерчи собрались вокруг них, и сочли это простым совпадением?

— Ну да. А вы не сочли бы? Мы постоянно видели, как они носятся туда-сюда безо всякой цели и логики, совершенно бессмысленно, и — дьявол, их было так много! Их плотность была настолько невелика, что, судя по нашим данным, не было бы никаких проблем выбраться, если бы кто-нибудь случайно оказался внутри одного из них.

— Итак, они подстерегли вас.

— Не уверен. Я до сих пор ни в чем не уверен. Мы приземлились, осмотрелись и занялись обычными делами, и десять-пятнадцать минут все было спокойно, пока на корабле не заметили нечто действительно странное. Ну, то есть мы же обычно смотрим на потенциально враждебные или разумные действия, верно? Так вот, мы так старались избегать этих проклятых смерчей, что никому ни разу не пришло в голову, что это смерчи избегали нас.

— Да уж. В тихом омуте черти водятся. Старая ошибка, но очень распространенная.

Джимми пожал плечами.

— Ну так вот, все было лучше некуда, пока Альмуда — сетианец и наш эксперт-геолог — не подошел к одному из этих странных каменных выступов и не решил взять образец породы. Как только он начал, они прямо-таки взбесились.

— Камни?

— Смерчи. У них не было естественных врагов — по крайней мере, уцелевших естественных врагов, — и как бы хаотично они ни двигались, они никогда не задевали друг друга. Но когда Альмуда сделал нечто, что им не понравилось, они как с цепи посрывались. Они налетели на бедного сетианца, воспользовавшись единственным, как я понимаю, оружием, которое у них было, — они набирали огромные массы песка и швыряли в него. Разумеется, скафандр был достаточно прочным, чтобы его защитить, но песка было до черта, и он очень быстро оказался засыпанным.

— Смерчи не напали на остальных?

— Нет, только на него, и с каждой минутой их становилось все больше и больше.