Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Де - Страница 245

245

— Слишком много неизвестных, — возразила Тобруш. — Это невозможно!

Джимми Маккрей вздохнул.

— Это невозможно для нас, но это дает хорошее объяснение всем нашим древним верованиям, ритуалам и культам — не зря же у нас появилось слово «дьявольский».

— Что же у них за ум! — воскликнула Модра.

— Действительно, — согласился Чин. — Представьте себе, как они договаривались со своими противниками, как они томились в заключении тысячи, может быть, десятки тысяч лет. Они дождались, пока их враги не ослабли, пока не исчезла сама вера в их существование, не говоря уж о знании каких-то их уязвимых мест. Это чудовищный, адский план, вполне отвечающий их репутации. Целая раса уходит в стазис, останавливает собственное развитие, чтобы пережить своих врагов! Но они не достигли цели. Потомки их древних врагов по-прежнему живы и правят, и не все знания потеряны, потому что империи разрослись настолько широко, что национальные культуры, особенно в Бирже, тщательно сохраняются. Может быть, таков и был ответный план союзников. Биржа сохраняет древние культуры, Мицлаплан создает оплот добра, святую сверхцивилизацию, которая достаточно знает врага, чтобы забить тревогу, как только он объявится снова. А Миколь предоставляет ударные силы, закаленные в боях и не менее яростные, чем сами Кинтара. — Он вздохнул. — Давайте используем тот механизм, подкрепимся и утолим жажду. Тогда и решим, что делать дальше.

Система работала, к восторгу Гристы, но когда они попробовали сделать что-либо кроме пищи, у них ничего не вышло, как и говорил князь демонов. Ган Ро Чина это скорее успокоило.

— Значит, это просто машина, — сказал он.

Модра подошла к Крише, которая встретила выпавшее им испытание неестественно тихо. Святая выглядела измотанной и потрясенной, даже несколько напуганной. Они все испытывали страх, но как необычно было видеть его в этой всегда такой спокойной, уверенной в себе девушке!

— Мы все понесли потери, — сочувственно сказала Модра.

— Я страдаю не из-за этого. Они видят темнейшие уголки души, те, куда мы и сами не заглядываем. Вот в чем их истинная мощь. Тот князь, когда он говорил обо мне, позволил мне — и только мне — увидеть свой замысел относительно меня.

— Да, им здорово удалось тебя напугать.

— Я увидела себя в своем родном мире — но под их владычеством. Я была грязной, нагой, как сейчас, будто животное, однако была защищена от других неким знаком, выжженным у меня на лбу. Обуреваемая страстями, но по-прежнему скованная своими обетами, я рылась в отбросах в поисках еды; я не могла контролировать свой желудок и потому была обречена постоянно испражняться. Мой Талант был извращен — теперь все могли слышать мои самые сокровенные мысли, а я ничьи; я была живым уроком для всех остальных, меня презирал и осмеивал каждый встречный. Я была обречена жить так, не старясь, не болея; у меня не было даже такой роскоши, как сумасшествие. — Она поежилась. — И пока видение не исчезло, я знала — точно знала — что он способен поступить так со мной в любой момент.

Модра заключила ее в объятия.

— Так они думают, и так они заставляют тебя добровольно повиноваться их малейшему желанию. Им это нравится. Они видят в нас лишь пищу, игрушки, животных. — Она задумалась. — Слушай, а ты не помнишь, как выглядел Тот знак, защищавший тебя? Если он настоящий, то, может, он поможет нам выбраться отсюда?

Криша покачала головой.

— Нет. Я, конечно, знала, что он есть, но в видении я все видела словно бы своими глазами. Думаю, что не могла его видеть, потому что он был у меня на лбу.

— Жаль, — вздохнула Модра. — Эта штука могла бы нам пригодиться.

Ган Ро Чин склонился к уху Маккрея, наблюдавшего, как Молли — или Гриста, или кто бы она ни была — ест с выражением почти неземного блаженства на лице. Если это и в самом деле была Гриста, то сейчас она впервые что-то пробовала, в обычном смысле этого слова.

— Ну что? Гриста это или нет? — прошептал Чин.

— Не знаю, — так же тихо ответил Джимми. — Ведет она себя так, как вела бы Гриста, и говорит похоже. Но кто знает? В мозг Молли были внесены некоторые ограничения, а у этой их, похоже, нет, — во всяком случае, не свойственных всем нам. А могли они переделать тело и мозг изнутри?

— Могли, — ответил ему капитан. — Тело целиком погрузилось в энергетическое поле, а изменения, должно быть, требовались небольшие. Поскольку ее тело изначально было синтетическим, то наверно, такому компьютеру нетрудно было его проанализировать. Настоящий вопрос задала Тобруш — если это на самом деле Триста, то это значит нечто невероятное. Это значит, что не только наши сущности, наши души переживают смерть тела, но и наши сознания, наши личности — тоже. По крайней мере, существует сила, способная распознать их, захватить, удерживать и вернуть обратно, если пожелает.

Джимми Маккрей пораженно посмотрел на капитана.

— Ты же воспитан в теократическом государстве, и ты не веришь в существование души?

— Не так. Не как в цельное, неизменное сознание, такое же, как то, что существует в теле.

— А, да, точно. Вы верите в реинкарнацию для совершенствования и наказания. Но, конечно, у вас тоже не разрешаются сделки с дьяволом. И если Триста — все же не Триста, то это неотличимая имитация.

— Готов ли ты рискнуть своей жизнью и бессмертной душой, если она на самом деле существует?

Маккрей неожиданно заинтересовался.

— А что ты придумал?

— Нам нужна станция. Если в Городе они и есть, то они наверняка охраняются демонами. А это значит, что нам придется идти обратно через сад, где мы скорее всего не выживем, учитывая, чего нам стоило попасть сюда; к тому же, перед нами встанет та же проблема — освобожденные стражники.

245